А теперь, после Белого Кролика, – про Белую Мышь. Вот она:
Это Нэнси Уэйк, самая знаменитая агент-женщина того же самого британского УСО (Управления специальных операций) – пожалуй, даже более знаменитая, чем Форрест Йео-Томас. Мышь поймать труднее, чем кролика, потому что она юркая, шмыгнет в щель – и пропала. А вреда от мыши гораздо больше.
Нэнси Уэйк, в самом деле, нанесла фашистам вреда еще больше, чем героический Йео-Томас, да и поймать они ее не поймали. То есть поймали, но… Нет, не буду забегать вперед.
Вообще-то Нэнси была не британкой, а австралийкой. Природная непоседливость и адреналиновый голод с юных лет не давали ей сидеть на месте. Она перебралась из скучной Австралии в интересную Америку, а оттуда в еще более интересную Европу, перепробовала несколько профессий и остановилась на журналистике. В 30-е годы это было рискованное ремесло.
Нэнси была европейским корреспондентом пресс-империи Херста, писала репортажи о набирающем силу нацизме. Удачно вышла замуж – по любви, за богатого, довольно молодого и притом очень славного человека (бывают же на свете завидные женихи).
Когда Францию оккупировали немцы, Нэнси стала активной участницей Сопротивления. Гестапо много месяцев не могло выйти на ее след. За голову неуловимой подпольщицы была объявлена награда в пять миллионов франков. Однажды в Тулузе мышка все-таки угодила в мышеловку, но находчивость и присутствие духа помогли ей выскользнуть. Ее мужу повезло меньше. Его схватили, пытали, но он не выдал жену, и немцы его убили – я же говорю, это был очень хороший человек. Нэнси ушла через Пиренеи в Испанию и узнала о смерти своего Эдмона только после войны.
Из Франции эта бесстрашная женщина бежала не для того, чтобы отсиживаться в нейтральной стране. Она добралась до Англии, поступила на службу в УСО, прошла курс спецподготовки, проявив большие способности к стрельбе и рукопашному бою.
Весной 1944 года Уэйк была заброшена на парашюте в овернские леса, чтобы установить связь с партизанской бригадой. Командир маки обнаружил Нэнси свисающей с дерева (зацепились парашютные стропы) и галантно сказал: «Ах, если бы все деревья приносили столь великолепные плоды!». Нэнси не любила, когда мужчины с ней разговаривали в подобном тоне, и ответила грубо: «Только давайте без вашей французской хрени!».
Очень скоро партизаны узнали, что мадам Белая Мышь даст сто очков вперед любому мужику. Один из ее боевых соратников рассказывал: «Нэнси – самая женственная из женщин, пока не началась драка. Тогда она стоит пятерых мужчин».
Уэйк стала одним из командиров целой партизанской армии в семь с половиной тысяч бойцов. Перед высадкой в Нормандии эта группировка оттянула на себя немецкие войска втрое большей численности. Нэнси участвовала в диверсиях, боевых действиях, опасных операциях. В ней не было совсем ничего дамского. Однажды она убила ударом по горлу немецкого часового. В другой раз, когда поймали вражескую шпионку, молоденькую девицу, и никто из мужчин не решался ее застрелить, шпионку прикончила Нэнси, хладнокровно. Она не была белокрылым ангелом, о нет. Она была Белой Мышью.
Когда война закончилась, железной леди было 33 года. Высшие награды Великобритании, Франции, Соединенных Штатов не помещались у нее на груди. Ни в одной союзной армии не было военнослужащих-женщин с таким количеством регалий. «Военного креста» - почетнейшего из французских боевых орденов – Нэнси была удостоена аж трижды (кажется, единственная в истории).
После войны Нэнси прожила еще два раза по 33 года и умерла совсем недавно, в 2011 году. Ничего интересного на протяжении последних двух третей жизни с ней не произошло. Послужила в разведке, но в мирное время карьера не задалась – видимо, оказалось маловато адреналина. Попыталась стать депутатом – не выбрали. Снова вышла замуж. Мужа пережила, детей не имела. Успела посмотреть целых два телесериала, снятых про ее приключения.
Доживала свой долгий век в лондонском доме ветеранов. Любила джин с тоником. Тихо угасла.
В одном из интервью, уже через много лет после войны, призналась, что совершенно не жалеет о застреленной когда-то девушке. Про убитого ребром ладони часового рассказывала: «Хрясь! – и он труп. Я прямо удивилась!».
Гвозди бы делать из этих мышей.
